Парк

Парк.
И.С. и С.М.

Листья, еще вчера плавающие в прозрачной воде, сейчас обледенели и вросли в иней и асфальт. Игорь сидел на лавочке в старом парке и бесцельно наблюдал за черной веткой, качающейся прямо перед его носом. На ветке висела замерзшая капля воды, и, казалось, что это не лед, и с минуты на минуту капелька легко соскользнет с ветки и разобьется о скамейку. Игорь был почти уверен, что так и случится. Почему бы и нет? Ведь дорожного знака посреди тротуара, показывающего поворот налево, в парк, тоже не было – ни до того, как к нему подошел Игорь, ни после.
Однако, капля пока и не думала срываться, и Игорь заскучал. Вынув руки из карманов, он поправил очки и полез в рюкзак за книжкой. Забранные в хвост волосы почему-то снова лезли в глаза, щекотали щеку и подбородок, ластились к рукам черными змеятами.
- Да отстаньте вы, - пробормотал Игорь и тихо рассмеялся.
Сегодня ему казалось, что случится что-то непоправимо замечательное, невыразимо верное. Все вокруг словно немного смещалось с ежедневной орбиты, - от погоды, меняющейся от дождя к снегу и наоборот по нескольку раз за сутки, до силуэтов спешащих людей, машин, зажигающихся и гаснущих окон. Каждый раз, когда Игорь взглядывал на попадающийся ему по пути светофор, свет менялся с красного на зеленый, почему-то минуя желтый. Сердце тоже раздвоилось, стук одного был ровен, второе колотилось как у мыши, не понимая, что происходит, но что-то смутно предчувствуя, подсказывая это в ритме своего перестука. Игорь посмеивался про себя и делал вид, что не замечает. Не каждый день удается поиграть с собственным сердцем, как с перепуганной младшей сестренкой; Игорь с удовольствием открыл книгу, и тонкий ритм слов поглотил его в свое уютное теплое купе поезда, знакомого с самого начала.
Парк исказился окончательно. Сырым мартовским ветром вздохнуло темнеющее небо, черные деревья оскалились и потянулись к сидящему на скамейке парню, раскрывая все шире бездонные провалы глаз…
С дрогнувшей ветви сорвалась горячая капля и разбилась о палец Игоря.
Парень непроизвольно вздрогнул и поднял глаза. Все замерло: и ветер, и деревья, и небо. Только тихо тикали капли, как старые ходики. Игорь неторопливо уложил книгу обратно в рюкзак и пошел по тропинке к выходу из парка. За аркой было шумно, ярко от фонарей и людно. Напоследок Игорь обернулся назад, и парк показался ему пещерой, в которой нет ничего, кроме нарисованных на ее стенках черных деревьев. Игорь усмехнулся и пошел прочь. Он знал, что сегодня с ним случится нечто особенное. По-настоящему особенное.

Писателя под именем Ки Ридалрак искали многие. О нем не было неизвестно ничего, кроме его текстов, имени и легенд, которыми обросло и первое, и второе. Тексты появлялись исключительно в Интернете, всегда на разных сайтах, совершенно неожиданно, а стиль был столь оригинален, что люди, пытавшиеся выдать себя за Ки, терпели поражение с первым сказанным словом. Говорили, что Ки – японец, родившийся в семье араба, что он глух и нем, что он стар и молод, что у него на левой руке нет мизинца, что его волосы заплетены в три косы, как прошлое, настоящее и невозможное, и он сам порой не помнит, где какая, а в носу серьга, которую он не может снять. Говорили, что раз в месяц он выходит в один из чатов, чтобы проверить, нашел ли его кто-нибудь, и тот, кто его обнаружил, станет его первым и единственным другом, и узнает его наяву, а это, по слухам, было все равно что пропуском в другой мир, о котором он писал. А найти его можно было по подсказкам, которые нитью тянулись по его текстам, зашифрованные, запрятанные, как записки в игре в сладкое дерево, где по одной можно было найти следующую, и так далее, пока в конце не обнаруживался приз – сам Ки Ридалрак, протягивающий левую руку своему счастливому избраннику.
Книги были похожи на наркотики, и по их следам шло множество верных последователей. Обычно они объединялись в группы по интересам, часами обсуждали те или иные мелкие детали в надежде добраться до сути, высчитывали максимально повторяющиеся слова, делали неожиданные предположения, просто сплетничали. Среди них попадались действительно интересные ребята, но Игорь обходил их всех стороной, стараясь не заразиться их неудачей, как грибком на ногах, от которого будет сложно избавиться. А эти люди были больны неудачей. Игорь знал, что на чудеса может охотиться только удачливый игрок, а удача, поделенная на большое количество людей, обращается в фарс или – в лучшем случае – хорошее настроение. Эти люди были бы хороши, если бы не предпринимали никаких действий – чудеса приходят сами, если их не ждать, - но если ты хорохоришься, неумело имитируешь чужой стиль – это все равно что призыв, равный свершившемуся действию. Игорь смотрел на них иногда, как на стадо на пасторальной картинке. Они были милы. Но не больше. Кем бы ни был Ки, это были не его люди, потому что сам Ки был одинок, и не стремился к компании. Ему не был нужен друг, что бы ни говорили последователи. Ему было просто любопытно играть в эту игру, где он был зверем и охотником, рассовавшим записки и капканы по тексту, как по лесу из значимых и незначимых слов. Игорь знал это, потому что оценил игру. Смысл был не в том, чтобы найти Ки и выиграть что-либо, став единственным, кто. Смысл был в самой игре, которая пьянила и завораживала своей древней, цепко впечатанной в кровь цепью событий: след, след, волос на кусте, капля ядовитой крови, зверь, которого ты догонишь.
Игорь откинулся в кресле и с наслаждением потянулся. Вокруг лежали разбросанные распечатки текстов: «Шерсть», «Тор», «Циклоп» и «Сабля». Поклонники строили множество догадок, но Игорь отмахивался от них, как от печатей, которые могут занять место черновика. Ему не нужна была определенность – в охоте требуется гибкость. Так, по счастью, он не узнал о тех, кто совершил первую ошибку, разделив заглавия на две темы: мифы и внешний мир: Тора с Циклопом, а шерсть с саблей. Игорь не разбивал их, подсознательно чувствуя, что они – как домино, в результате сложатся в единую цепочку, которая к чему-то приведет. Переставляя их местами, пытаясь состыковать концами определений параллельно или последовательно, собирая и вновь собирая по частям, Игорь постепенно сложил в голове нечто единое, не поддающееся четкому определению, но это было лучше, чем ничего. Нечто казалось концентрированным характером Ки – или же тем, что он пытался выдать за свой характер, а, может, пытался выдать за фальшивый. На этом этапе это было несущественно. Игорь некоторое время развлекался, тестируя окружающие вещи этим неопределенным сгустком. Он узнал, что Ки любит ночь, короткие фразы, хотя сам многословен, кофе, тонкие пальцы и необычные голоса. Игорь чувствовал всей кожей, в чем они с Ки совпадают, а чем различаются, как если бы влез в шкуру Ки или приложил к себе копирку с его изображением. Ки был старше. Ки был матёрей. Но они одинаково любили прикасаться ступнями к мокрому асфальту, одинаково сидели за столиками в кафе – скрестив ноги, лениво помешивая ложечкой кофе или производя любые другие круговые движения пальцем правой руки. Столики они тоже любили одни и те же – укромные, лучше у окна или в углу, но чтобы окно не выходило на людные улицы. Но Ки пил кофе без сахара, считая сахар святотатством, а Игорь – с сахаром, и он смеялся бы над гневом Ки, помешивая ложечкой в своей чашке, потому что считал это несущественным изменением для кофе. Кофе никогда не был для него мистическим напитком, он просто приносил радость.
Игорь знал то, чего не знали поклонники Ки Ридалрака. Он знал, где именно появляется писатель, чтобы проверить, не нашел ли его кто-нибудь. Человек, способный смеяться над собой в рамках своей игры, он появлялся в чате на сайте, посвященном ему самому, и искал сам себя в людных коридорах ищущих. Его ник всегда менялся, но Игорю не так важен был ник, как сама загадка Шерсти, Тора, Циклопа и Сабли. Просто обнаружить Ки не имело смысла. Охотиться на зверя нужно было вооруженным, и оружие должно было быть найдено до этой встречи. Иначе Ки просто уйдет, и второго шанса не будет ни у кого, а уж у Игоря – в первую очередь.
Игорь вздохнул и выпил еще кофе из черной чашки с оранжевым орнаментом. Кофе был сладким, как мед, и парень еще раз усмехнулся взрыву гнева со стороны фантома Ки: они оба были друзья и враги своим привычкам, обрастая ими, чтобы приобрести относительную человечность, оставшись при этом независимыми.
Игорь закрыл глаза и представил все тексты в своей голове, предоставляя им возможность течь и ложиться, как им вздумается. Но на этот раз тексты прыгали, мешались словами, смысл которых исчезал, подсознание все время выплывало в сознание, как надувной мяч, который старается утопить ребенок. Игорь повторил попытку, но ничего не изменилось. Наконец он вспомнил: второе сердце все еще билось, как сумасшедшее, и это мешало сосредоточиться на большом количестве слов. Тогда Игорь взял только заглавия и повторил попытку. На этот раз все получилось так просто, что ему даже не верилось: на месте слов появились рисунки: густая коричневая грязная шерсть на месте Шерсти, топор, мутный и жесткий, на месте Тора, прищуренный желтый глаз, насмешливый и злой, на месте Циклопа – и старая кавалерийская сабля на Сабле. Игорь закусил губу до крови, стараясь не вскрикнуть – и рисунки, помедлив, соединились в единое целое. На Игоря зло и насмешливо смотрел неизвестный зверь; лохматая свалявшаяся шерсть на груди раздвигалась, и было видно древко топора, намертво засевшее в нем; лезвие же оставалось острым и наточенным, как когти зверя. Сабля торчала из земли рядом, также острая, но не имеющая смысла, пока зверь знал о ней. Игорь открыл глаза, но не видел ничего, кроме зверя. Зверь был отгадкой, основным звеном в цепочке. И парень знал, что уже читал об этом звере раньше. На левой странице, где-то в середине, в левой колонке. Но контуры книги расплывались, а ее название отлетало все дальше, когда он приближался, и в конце концов Игорь оставил попытки вспомнить.
Парень потер виски и устало улыбнулся:
- Ты перехитрил меня… Пока.
Зверь, которым стал Ки, подмигнул единственным глазом. Но теперь Игорь знал, как знал и Ки, что основной рубеж пройден, и теперь остается только малое: скатиться с горы прямо в пещеру или кроличью нору.
Слово «пещера» напомнила о парке и о горячей капле, отметившей его руку красным пятном. Игорь стер кровь с подбородка и посмотрел в окно: над городом разлилась темнота. Его счастливый день еще не заканчивался, он будет длиться до утра, пока часто бьется второе сердце – значит, Ки следовало отыскать до того, как горизонт начнет светлеть. Найти сейчас, а не ждать второго четверга на пятницу, когда контуры сна снова станут явью.
Игорь встал и пошел к холодильнику за бутербродами, на ходу подтягивая старые джинсы и внутренне ежась от приятного холода в босых ступнях. Зверь следовал следом на задних лапах, и топор в его груди мерно качался в такт их шагам. Нарезая колбасу, Игорь с удивлением отметил, что руки дрожат в такт сердцу – мелко и взволнованно. Он нарезал колбасы и черного хлеба на двоих, но зверь покачал головой; в его жестах сквозило веселье превосходства: он знал свое имя, а Игорь не знал его. Вместе со зверем Игорь вернулся в комнату и, дожевывая первый бутерброд, вышел в Интернет. Он чувствовал, как вздрогнул и принюхался зверь: теперь Игорь знал, что этот путь верен. Парень посмотрел на зверя тяжелым насмешливым взглядом и набрал слова «энциклопедия мифов» в строке поискового сайта. Он знал, что Ки любит бумажные книги больше электронных аналогов, и в некотором роде это было нечестной игрой, но времени до рассвета оставалось всего три часа.
Бутерброды уже подошли к концу, когда Игорь нашел то, что искал, и даже больше того. Ки Ридалрак не было именем. Это была только анаграмма другого имени, Рикирал Дак, «топорогрудого», мифического существа с длинной шерстью и одним глазом; из груди его торчал топор. Существо можно было подчинить себе или убить торчащей из земли саблей, заманив хитростью. Игорь откинулся в кресле и закрыл улыбку дрожащими пальцами. Еще не время улыбаться; удача не должна видеть его торжества.
Едва попадая по клавишам, он набрал адрес сайта. Мифическое существо рядом с ним медленно таяло в свете настольной лампы и фонарей из окна. Игорь знал, что Ки сейчас в чате, он просто не мог не быть там: грудь ощутимо болела в том месте, где билось о ребра обезумевшее сердце. Первое же, ровное, не билось вовсе. Некоторое время он помедлил, придумывая подходящий ник, а потом, улыбнувшись одними губами, написал: Sugar_coffee. На сайте было двенадцать человек. Одним из них был Ки. Игорь мельком просмотрел ники, но эти слова ничего не значили – все они были именами героев из книг, поэтому важно было не то, как назвался Ки, а то, что он скажет.
<tax>: Неужели ты думаешь, что Ки можно поймать рыболовной сетью? )))
<Lokkally>: Цветы – вечное лето, разве это не имеет значения?
<Sugar_coffee>: Я поймал клочок твоей шерсти.
<farmax>: Ну, не рыболовной сетью, но хотя бы сачком для аквариумных рыб. )))
<limarf>: Привет, Sugar_coffee! Ты новенький? Я тебя раньше тут не видел! )))
<Hojk>: Нет, я думаю, что строчка про зеленую статую дана как раз для отвода глаз. Важнее другое – от чего именно нужно было отводить глаза?!!..
<orimel>: Привет всем!!! )))))
<tax>: Теперь я твой. ) Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Мир мигнул; Игорь почувствовал, как глаза резануло непривычной яркостью красок, и, когда все вернулось на свои места, выступили холодные слезы. Тэкс. Конечно, это как раз в духе Ки. Второе сердце тоже перестало биться.
<Sugar_coffee>: Может, кофе? ) Крайний столик – наш. Но разве в кафе пускают демонов с топором в груди? )
<tuetti>: А как вы думаете, есть ли вообще смысл в поиске? Может, Ки – это несколько авторов, которые пишут под псевдонимом?
<limarf>: Hojk, я посмотрел, там же дальше есть название улицы!!! Может, он живет на этой улице?!! Ты гений!!!
<kholla>: Tuetti, ты что?!! Ки – один человек! Несколько людей не смогли бы писать так слаженно!!!
<shikur>: tuetti, незачем оскорблять человека, если ничего о нем не знаешь.
<tax>: я вполне антропоморфен для кафе. ) Крайний столик с окном? Но неужели ты пьешь кофе с сахаром??? Это же просто безумие!
<phaso>: С прибытием, orimel! Как дела? Проверил версию про слово «верига»?
<uukl>: tuetti, вполне возможно. Этим можно объяснить и необычную манеру написания. Kholla, Hojk, глупости это все. Это название улицы уже проверяли. Лесных улиц полным-полно. Ки не стал бы давать такую глупую наводку.
<orimel>: проверил. К циклопу не подходит, а вот с Саблей пока накладки. Да и сессия, сама понимаешь… %)))
<orimel>: Зато miaint говорил, что нашел нечто потрясающее о Шерсти. Пока не говорит, но, думаю, надолго его не хватит… )))
<Sugar_coffee>: Я знал, что ты так скажешь. ) Не волнуйся, я не буду заставлять тебя пить свой.